Режиссеры

«Четыре всадника Достоевского». Какой получилась новая постановка «Идиоты» в МХТ

Нина Дымченко, Российская газета, 22.11.2025
У нас в стране особые отношения с Достоевским — кажется, любой читатель пропускает его романы через призму собственного душевного опыта и обязательно к нему возвращается. И спектакль Сергея Волкова «Идиоты» в МХТ — не исключение, это именно личный, выстраданный диалог с Достоевским. 

В конце романа «Идиот» убийца-Парфен Рогожин, зарезавший Настасью, говорит: «Я ее клеенкой накрыл, хорошею, американскою клеенкой, а сверх клеенки уж простыней, и четыре склянки ждановской жидкости откупоренной поставил, там и теперь стоят». Именно от этой фразы отталкиваются создатели «Идиота» в оформлении сцены, именно в этой точке, в комнате рогожинского дома мы и оказываемся в начале спектакля.

По замыслу режиссера, дом находится на половине пути к преображению, на ремонте (художник — Мария Мелешко). Все на месте: и четыре банки ждановской жидкости, и отпечатки газет на бетонных стенах, и следы краски…. Островки былого уюта — ковер, разбросанные по полу цветы, пластинки да бумаги…

Для Сергея Волкова Достоевский — по-своему любимый автор. В 2013-м, еще в театре Ленсовета, он поставил «Преступление и наказание». Свой новый разговор с Достоевским Волков ведет не только как режиссер, но и как исполнитель главной роли. Перед зрителями он предстает в образе Льва Мышкина. Князь Мышкин обращается к залу с тихим, доверительным монологом, рассказывает зрителям, как жилось в Швейцарии — как обожали его дети, как жалел он бедную Мари, как объяснял ребятишкам, что сострадание — основа мира человека, и как будто бы сам исцелялся от такой простой идеи; как сейчас он пытается ею жить в мире, для нее не приспособленном… В герое Волкова почти нет того, что мы называем «юродством», он, кажется, «заземлен» куда основательнее, чем его великие предшественники. Но есть фантастическая попытка совместить несовместимое: христианскую, «всепрощающую» любовь к двум женщинам и попытка оправдать Парфена…

По словам режиссера, главная тема — несоответствие человека той роли, которую ему приписывают, — и эта линия выдержана во всех образах. В спектакле всего четыре актера, от густонаселенного романа на сцене остаются только сам Мышкин, которому предписан образ блаженного и юродивого, Настасья — если верить петербургским слухам, истеричная роковая женщина, Парфен — «русский мужик», обязательно с бородой, и Аглая — «девка злая, самовольная, избалованная».

Спектакль начинается в квартире Рогожина, в ночь после убийства. Режиссер предлагает пуститься в путешествие по воспоминаниям, ради которых он пересобирает отрывки романа: как молодой князь едет из Швейцарии в Петербург, как в поездке знакомится с Рогожиным…

Роль Настасьи Филипповны исполняет Аня Чиповская. Актриса признается: сложно передать на сцене очарование женщины, в которую влюбляются не просто с первого взгляда, а по портрету… И не упрекнуть ее Настасью в потусторонней истовости, страстности, в замученности внутренними противоречиями — слишком она нежная, слишком обиженная на свою жизнь и на ту роль, которая ей предписана обществом… А еще она, то есть Настасья, ничего не боится: ни Тоцкого с его «сладострастными» условиями, ни сумасшедшего, неконтролирующего свою агрессию Парфена…

Про Мышкина писали, что он обладает особым даром — общение с ним позволяет человеку заглянуть внутрь себя. Во взаимодействиях с Настасьей этот талант героя проявляется в полной мере: правда, тот свет, что в Настасье видит Мышкин, она предпочитает называть «идеалом», и лихо открещивается от этого образа, убегая от Мышкина вместе с Рогожиным.

Парфена играет Данил Стеклов. И этот Рогожин — хаотичный и непредсказуемый, мастер мгновенных перевоплощений. Такой и сам не понимает, что у него на сердце происходит… В самом первом своем появлении — сразу после убийства Настасьи, пока Мышкин лежит в припадке, Рогожин воспроизводит встречу в поезде и говорит за всех: и за князя, и за себя, и за отставного чиновника Лебедева — для каждого из участников беседы находит свою интонацию. 

Настасья его называет «русским мужиком», — но в спектакле нет места стереотипам. Он по-своему романтичен: то в обморок упадет от поцелуя, то станцует под цоевское «Когда твоя девушка больна» и рассыплет по дому красные розы, то затеет ремонт ради любимой… А то вместо ножа для бумаги и садового ножа возьмет мачете. До самого финала они с Настасьей представляют на удивление органичный дуэт — особенно когда вместе наблюдают за Мышкиным, когда сбегают от него по лестнице или принимают его в своем доме.

Внутреннее преображение во многом дано через внешнее: сначала Парфен — в своих гимназистских очках и мундирчике, потом — все в тех же очках и майке-алкоголичке… В сцене убийства, которая закольцовывает спектакль, он надевает фальшивую бороду и выдает последнее, отчаянное представление, которого от него ждут.

В роли Аглаи — Полина Романова. Все почему-то привыкли видеть Аглаю либо избалованным ребенком, либо эдакой гордячкой-идеалисткой, в чем-то — проповедницей. В героине Полины Романовой много детской насмешливости, наивности, непосредственности, которые иногда делают ее жестокой. Пика эти качества достигают, когда она прощается с Мышкиным — дурачится на сцене, придумывает диковатые, но искренние шутки вроде «Аглаю засыпает снегом, и она исчезает!», «Аглая становится деревом!», «Аглая бросается под поезд!».

«Идиоты» предлагают нам модель мира с трогательными, живыми, совсем неожиданными для персонажей «просветами», которые работают на их очеловечивание. В этой работе очень много внутреннего милосердия и сострадания к героям, которое возвышает их, ставит меж собою в единый ряд. Как известно, в романе «Идиот» два вида любви: одна — «мышкинская», беззаветная и широкая, от которой на душе становится тепло, другая — «рогожинская», страстная и собственническая, которая в итоге порождает в человеке темное чувство. Спектакль Волкова предлагает не противопоставление двух видов любви, а показывает их как единый организм, в котором одно чувство без другого невозможно. Герои раскрывают мировоззрение друг друга через диалоги — и вместе с тем парадоксально не могут договориться, не могут услышать другого. Название во множественном числе — «Идиоты» — это попытка понять каждого из этих четырех и разглядеть в них внутренний свет, любовь друг к другу.

Оригинал статьи
Пресса
Чёрный квадрат, Наталия Каминская, Петербургский театральный журнал, 21.11.2025
Идиотики, Антонина Шевченко, Театръ, 20.11.2025
Аня Чиповская и Сергей Волков — в премьере «Идиоты»: фоторепортаж, Анна Спирина, Дмитрий Дубинский, Театрал, 19.11.2025
«Идиоты» – премьера в МХТ имени Чехова, видеосюжет телеканала «Культура», 16.11.2025
После нас – хоть потоп, Мария Чернова, Экран и сцена, 15.09.2025
«Пресмыкайся — уволю!», Анна Чепурнова, Труд, 12.09.2025
Мнимый Мольер, Марина Шимадина, Коммерсантъ, 7.09.2025
Во власти арт-бульвара, Наталия Каминская, Петербургский театральный журнал, 6.09.2025
Семейная терапия доктора Чехова, Татьяна Власова, Театрал, 8.09.2024
Сергей Волков: «Другая форма служения», Наталья Витвицкая, Экран и сцена, 11.07.2024
Актер Сергей Волков – о премьере спектакля «Дамасобачка» в МХТ, Владислав Флярковский, видеосюжет телеканала «Культура», 23.06.2024
Кинорежиссер Мизгирев поставил в МХТ «Дамусобачку»: шпица заменил арбуз, Светлана Хохрякова, Московский комсомолец, 20.06.2024
Сергей Волков в программе «Главная роль», Юлиан Макаров, телеканал «Культура», 13.06.2024
Голод по любви, Татьяна Власова, Театрал, 26.04.2024
МХТ и Гамсун: встреча через сто лет, Анна Чепурнова, Труд, 29.03.2024
Счастье — есть, Наталия Каминская, Петербургский театральный журнал, 25.03.2024
Режиссер Елизавета Бондарь – о спектакле «Голод» в МХТ (видео), Новости культуры с Владиславом Флярковским, телеканал «Культура», 24.03.2024
Спектакль «Голод» – премьера в МХТ им. А. П. Чехова, видеосюжет телеканала «Культура», 19.03.2024
МХТ имени Чехова представит премьеру спектакля «Голод», видеосюжет телеканала «Россия 24», 19.03.2024
МХТ представит драму по роману Кнута Гамсуна, видеосюжет телеканала ТВ-Центр, 19.03.2024