| Кеша и СуламифьЮлия Савиковская, Театрал, 23.07.2025 В завершившемся сезоне на Малой сцене Художественного театра прошел необычный вечер «Люблю. Целую. Кеша / Все письма только о любви» к юбилею народного артиста СССР Иннокентия Смоктуновского, которому в 2025 году исполнилось бы сто лет. С нового сезона спектакль будет играться в репертуаре МХТ на Новой сцене.
Эта постановка интересна тем, что приоткрывает для зрителя многим совершенно не известные страницы истории актера — те, когда он работал внештатным артистом Театра имени Ленинского комсомола, а позже пытался пробиться в кино в Студии киноактера на Мосфильме. Самой главной задачей для театроведа Александры Машуковой, создавшей на основе переписки Смоктуновского и его жены из архива Театрального музея имени Бахрушина, и частично мемуаров Смоктуновского пьесу «Дорогая моя находка», было показать историю любви двух еще молодых, но уже не юных творческих индивидуумов: артиста Смоктуновского и его жены, художницы из Театра имени Ленинского комсомола Суламифи Кушнир (позже — Смоктуновской), которая стала менеджером, директором, спутницей и соратницей актера, а поначалу просто взяла его к себе жить, найдя однажды в бездомном статусе на лестнице театра. Отсюда и название пьесы Машуковой.
Конечно, такую долгую историю любви, начавшуюся в их молодые, но уже опытные (Смоктуновский ранее был женат на Римме Быковой, бросившей его) годы и продлившуюся всю жизнь, не расскажешь за час с небольшим, поэтому режиссер Павел Ващилин решил не претендовать на глобальность освещения темы, подробность и хронологическую верность передачи этой истории любви. Он нашел иной ход, который, может быть, отдалил некоторые фактические детали этой истории, сделал ее более осколочной, монтажной, поэтичной, но при этом попытался приблизить ее к нам, так, чтобы мы почти поверили, что вот же он, перед нами, молодой актер и отец, сыгранный Ильей Козыревым, качающийся на качелях и детском стульчике, который пишет: «Люблю. Целую. Кеша». А вот — его жена, которая в его и нашем сознании становится настолько многоликой, что для ее образа понадобились четыре актрисы (Ульяна Глушкова, Елизавета Ермакова, Мария Сокольская и Владислава Сухорукова), такие разные, и такие понятные нам, все достойные нашего (и мужниного) восхищения по-разному.
При этом Елизавете Ермаковой, оформившей спектакль музыкально, показалось вполне уместным, чтобы жены, а с ними иногда и Иннокентий-Козырев запели песни «Битлз». Жены прыгают по стульям, качаются на качелях и играют на музыкальных инструментах. Сценография Марии Мелешко, с одной стороны, условная, беспредметная, а с другой, такая же легкая, поэтическая, связанная с полетом молодой души и безграничностью возможностей, в которые хочется верить, несмотря на ограничения, бедность и даже смерть ребенка, с которой придется столкнуться чете Смоктуновских. Наш герой стремительно поднимается к славе, как и ливерпульские парни в те же годы.
Но самым проникновенным, несмотря на такую необычную фактуру спектакля, все же остается собственно текст писем Суламифи и самого Смоктуновского, чье мышление, оказывается, отличалось искрометным, часто даже едким, юмором. Вот здесь, пожалуй, целостность фигуры Суламифи слегка теряется при расщеплении ее реакций и цитат на четырех актрис, а вот Илье Козыреву при отстраненности, некоторой даже повышенной ученической строгости чтения текста удается не закрыть собственными эмоциями, а впрямую передать нам мысли, страхи, надежды, нежность и юмор Кеши, Иннокентия Смоктуновского, который шутит даже по поводу будущих страданий своей дочери (не прожившей и года), у которой будет такое ужасное отчество.
За сложносочиненностью мысли будущего народного артиста интересно наблюдать даже в его реакциях на факт своего отцовства, в подтруниваниях над женой, в передаче деталей съемок и своей усталости от них. Спектакль не дает нам сомневаться в том, что мир этого человека был бездонным, и он сам только начинал открывать его. Суламифь же, пожалуй, осталась здесь менее понятной, ушла в тень своего мужа (в программке даже нет ее девической фамилии), раздробилась на яркие персоналии актрис, игравших ее (помнишь их, их пение, пластику, мимику, но не создаешь образ этой женщины). Самая яркая сцена — ее рассказ о посещении кладбища умершей дочки, где трагедия молодой матери впервые затмевает творческие поиски и страдания ее мужа, Кеши, который, как показывают письма, всегда далеко — на съемках и в поездках. И хотя после спектакля Павла Ващилина понадобится прочитать какую-нибудь хорошую биографию актера (например, работы Елены Горфункель), чтобы контекстуализировать услышанное, а пьеса Александры Машуковой скорее, хороша найденным и отобранным материалом, чем прочной драматургической конструкцией, первое событие в рамках празднования юбилея Иннокентия Смоктуновского радует возможностью прикоснуться к мышлению этого человека, к его интимной и трепетной истории любви.
Оригинал статьиСимфония судьбы, Катерина Антонова, Петербургский театральный журнал, 5.07.2025 Виноваты мы…, Ирина Селезнёва-Редер, Петербургский театральный журнал, 31.05.2025 | |
