| Театр одного танцораВячеслав Суриков, Эксперт, 6.09.2025 4 сентября на Основной сцене МХТ состоялась премьера спектакля Юрия Квятковского «Кабала святош» по мотивам одноименной пьесы Михаила Булгакова. Роль Мольера в спектакле исполнил художественный руководитель — директор МХТ Константин Хабенский. В роли Людовика Великого — ректор Академии русского балета имени Вагановой и телеведущий Николай Цискаридзе под псевдонимом Максим Николаев. В роли Мадлены Бежар — Александра Ребенок.
Постановка «Кабалы святош» Юрия Квятковского для Художественного театра — четвертая по счету. Первая состоялась еще при жизни Михаила Булгакова: ее репетиции длились 5 лет, а сыграна она была всего 7 раз. В постановке Адольфа Шапиро 1988 г. главную роль сыграл Олег Ефремов. В постановке 2001 г. (над ней снова работал Адольф Шапиро) — Олег Табаков. Выход на сцену Константина Хабенского в этой роли, таким образом, становится еще и продолжением сложившейся традиции — когда Мольера в «Кабале святош» играет художественный руководитель театра.
Перед премьерой в МХТ Константин Хабенский в разговоре с журналистами сделал акцент на том, насколько для него важно следовать традициям Художественного театра: «Это не в чистом виде „Кабала святош“. Это материя, сотканная из пьесы „Жизнь господина де Мольера“ и из служебных записок из архива музея. Это что-то выходящее за рамки пьесы, но [для нас] это изучение Булгакова: так же, как и Чехов, он является мхатовским автором. А если говорить о моих предшественниках [в этой роли на сцене МХТ], то нужно только тянуться к ним. Но мы имели в виду себя, сегодняшний день, сегодняшнее дыхание. То, что это совпало — когда художественные руководители по цепочке передают эту роль друг другу, — как мне кажется, это некий знак. Это нужно использовать, пока есть силы».
Николай Цискаридзе на сцене МХТ преображается не только в Людовика XIV, но и в свое альтер эго — Максима Николаева. Под этим именем он фигурирует во всех перечнях актеров спектакля.
Накануне премьеры, общаясь с журналистами в театре, он так объяснил свое решение: «Я человек слова. Лет 20 назад я говорил в интервью какому-то изданию, что очень плохо отношусь к коллегам, которые выходят на драматическую сцену. Как-то я пошутил, что, если я сойду с ума (видимо, я сошел), я никогда не выйду [на драматическую сцену] под именем Николая Цискаридзе. Мне безумно повезло: для очень многих мое имя ассоциируется [со зданием Большого театра] с 8 колоннами и квадригой, которые не имеют никакого отношения к профессии, которую я сейчас пытаюсь освоить. И тогда я сказал, что выйду на сцену под псевдонимом. Меня пригласил Константин Юрьевич [Хабенский]. Если бы меня пригласил какой-нибудь другой, даже уважаемый мною, артист, я бы не стал даже думать на эту тему. Это удивительное совпадение: накануне я сидел в одной компании очень близких друзей, где мы очень много рассуждали о театре. Стали обсуждать артистов, которые руководят театрами, и, когда дошла очередь до Константина Юрьевича, я высказал свое восхищение им. И когда-то меня кто-то спросил: „А ты знаком с ним?“ Я сказал, что знаю всех, кроме этого человека: мы никогда не встречались ни в какой компании, даже по одной улице не шли. И буквально через 1,5–2 недели я получаю смску: „Это Константин Хабенский. Вы можете, когда у вас будет время, меня набрать?“ Я подумал, что меня разыгрывают. Решил, что ладно, наберу, а голос-то любимого артиста я знаю — столько спектаклей с ним посмотрел. А когда он произнес: „Кабала святош“ и „Людовик“… Вы знаете, нет названия для меня более точного».
Режиссер Юрий Квятковский вместе с драматургом Михаилом Дегтяревым написали новую сценическую версию «Кабалы святош», включив в нее в том числе фрагменты романа «Жизнь господина де Мольера» и сделав одним из действующих лиц пьесы ее автора — Михаила Булгакова. Юрий Квятковский проявил на сцене то, что писатель подразумевал в своих текстах о жизни французского драматурга: параллели с собственной судьбой. Однако в спектакле на сцене МХТ пересекаются не только время Людовика XIV и советские 1930-е, но и нынешние времена.
Перед премьерой в МХТ Юрий Квятковский так объяснил журналистам свою логику взаимодействия с современной реальностью: «Театр по содержанию и эстетически очень зависит от окружающей нас действительности. Мне кажется, что возникающая в нем атмосфера „втекает“ из московских окон. В этом спектакле на сцену в главных ролях выходят люди, у которых есть своя позиция, своя зона ответственности. Это люди, с которыми спорят и при этом соглашаются с ними или не соглашаются. Что касается Булгакова: когда читаешь пьесу, то начинаешь анализировать культурные слои, связанные с ее текстом и ее автором. Как делать спектакль в этом театре и не взаимодействовать с Булгаковым? Это невозможно!»
Оригинал статьиСимфония судьбы, Катерина Антонова, Петербургский театральный журнал, 5.07.2025 Виноваты мы…, Ирина Селезнёва-Редер, Петербургский театральный журнал, 31.05.2025 | |
