| Цискаридзе в роли «короля-солнца» — и чем еще впечатляет «Кабала святош» в МХТНаталья Витвицкая, Афиша Daily, 5.09.2025 Юрий Квятковский победил главную сцену страны и ее своенравного зрителя, превратив роковую пьесу про отношения художника и власти в блокбастер с заоблачными ценами на билеты, умопомрачительными декорациями и звездным актерским составом во главе с худруком Мольером и Цискаридзе в роли его визави. Рассказываем о самой ожидаемой премьере сентября.
Что спектакль планируется масштабным и провокационным, было ясно сразу. Драматический дебют Николая Цискаридзе в роли «короля-солнца» — смелое заявление само по себе, а довеском шло мгновенно завирусившееся сатирическое промо, в котором Константин Хабенский показывал «перчатки безопасных аплодисментов» и обещал выпустить «скотч для смеха». Худрук угадал зрительские чаяния: чтобы непременно было красиво (можно с избытком), легко и весело — при этом на острую тему, на которую другим рассуждать вроде как не положено. Игра со знаковой для Художественного театра пьесой превратилась в этом спектакле в отдельную смысловую рамку.
«Кабалу святош» Булгаков писал по заказу Московского Художественного театра, репетиции затянулись до пяти лет, а сам спектакль был сыгран всего семь раз и закрыт. Вышедшая в газете «Правда» статья «Внешний блеск и фальшивое содержание» не оставляла шансов творению Булгакова, который сравнивал собственную судьбу с судьбой приближенного к высшей власти Мольера и недвусмысленно намекал на родство любых форм тирании — что королевской, что советской. Роковое название вернулось в репертуар МХТ при Олеге Ефремове — тогдашний худрук играл Мольера в спектакле Адольфа Шапиро. А после него, в новой версии того же режиссера, — Олег Табаков. Хабенский продолжил традицию, став третьим в очереди худруков, примеривших на себя роль придворного драматурга и через нее обозначающих свои отношения с властью, судьбой и театром.
Похвально существование Хабенского-актера, не позволяющего себе затмить ни коллег по цеху, ни приглашенную звезду Максима Николаева (такой псевдоним избрал для драматической сцены всенародно любимый артист балета и педагог Цискаридзе), ни режиссера-экспериментатора с его постановочной командой. Квятковский сочинил многослойный и полижанровый спектакль, в основу которого лег смелый текст Михаила Дегтярева, с которым они входят в творческий союз «КПД» (Квятковский, композитор Николай Попов, Дегтярев). Драматург сокращает и переписывает Булгакова, замиксовывая «Кабалу» с «Размышлениями о первой философии» Декарта, сочинением «О рабстве и свободе человека» Николая Бердяева, «Исповедью» Августина Блаженного, «Видениями ада» святой Терезы Авильской, наконец, с докладной запиской Платона Керженцева Сталину и Молотову по поводу булгаковской пьесы.
Отдельные эпизоды вырастают у Дегтярева не из структуры пьесы, а как бы поверх нее. Например, Захария Муаррон в исполнении Сергея Волкова, вылезая из клавесина, выдает ошеломительный актерский монолог, собранный из обрывков всех чеховских пьес сразу. А Мадлена Бежар Александры Ребенок, прощаясь с жизнью, прощается заодно и со своей публикой, оставаясь эгоцентричной примой до последней минуты. Дополнительный объем создают современные шутки-намеки вроде «хорошего театра, а не того, что на бульваре» и «Константина Юрьевича де Мольера».
Текстовую избыточность поддерживает режиссерская эстетика. Квятковский всегда был за игровой, тотальный театр. Начав свою карьеру с хип-хоперы «Копы в огне», он продолжил ее работой в Росгосцирке и антиутопиями-вербатимами брусникинцев. Все его постановки отличает осознанный псевдопафос, агрессивный гротеск и жесткая ирония. Такая любовь к зрелищному театру порой стоит режиссеру смыслов. Но форма побеждает содержание отнюдь не всегда. В случае с «Кабалой святош» амбициозной задаче рассказать не только про художника и власть, но еще и про художника и его природу покорились многие и многое.
Сюрреалистичный мир «Кабалы святош» придумал главный художник МХТ Николай Симонов. На пышных, барочных декорациях он не остановился. Его сценография — оммаж тотальной театральности, граничащей с фарсом и цирком.
Гигантские головы золоченых младенцев, раздвижные столы и огромные качели. А еще пиротехнические эффекты, оживающие гаргульи и гигантские пыточные орудия. МХТ как будто бы соревнуется сам с собой и себя же побеждает: пышнее и наряднее спектакля в Москве нет — как нет другого театра, в котором бы Николай Цискаридзе играл Людовика XIV.
Дебют вышел удачным. Самоирония и сдержанность — отличительные черты актерской манеры Цискаридзе-драмартиста. Отстранившись от своего персонажа, он действительно царит на сцене, а не пародирует царствование. Не только его Людовик — полноправный антагонист Мольера, но и сам он — убедительный конкурент Хабенского-артиста.
Мхатовская «Кабала святош» может показаться избыточной в смыслах и визуальных решениях, но одно бесспорно — это выдающийся актерский спектакль, собрание взрывных бенефисов Хабенского, обоих Волковых (Ивана и Сергея), Александры Ребенок, Игоря Хрипунова, Ильи Козырева, Ивана Дергачева. Перечислить правильнее было бы всех. Жонглируя жанрами и актерскими техниками, мхатовская труппа явно получает удовольствие от самой себя и зрительского успеха, который бросается в глаза, как бросается в глаза нарочитая красота костюмов, придуманных модельером Игорем Чапуриным. Кринолины, фижмы, маски комедии дель арте и парики — все это великолепие существует на контрасте с трагическим финалом и его смыслами. Но ведь театр затем и придуман, чтобы спасаться в нем от реальности. Это единственно желаемая кабала, которую ни укротить, ни отрицать невозможно — ни во времена Мольера, ни Булгакова, ни нас с вами.
Оригинал статьиСимфония судьбы, Катерина Антонова, Петербургский театральный журнал, 5.07.2025 Виноваты мы…, Ирина Селезнёва-Редер, Петербургский театральный журнал, 31.05.2025 | |
