| Николай Погодин, драматург с душой репортёра, 20.11.2025 16 ноября исполнилось 125 лет со дня рождения драматурга Николая Федоровича Погодина (1900 – 1962). Этот обласканный советской властью автор трилогии о Ленине, две части которой – «Кремлевские куранты» и «Третья, патетическая» – много лет шли во МХАТе, был одним из самых живых, неординарных, противоречивых авторов своего непростого времени.
Прирожденный журналист, в молодости работавший репортером в Ростове-на-Дону, а затем разъездным корреспондентом газеты «Правда», Погодин и пьесы писал как репортер – стремительно, энергично и с точными деталями. Первую свою комедию «Темп» в 1929 году он сочинил за неделю. И тут же принес во МХАТ знаменитому завлиту Павлу Маркову. Марков прочел эту историю о строительстве Сталинградского тракторного завода и сказал: «У вас есть несомненный талант драматурга, но в пьесе нет драматургического стержня».
«Темп» вышел в 1930 году в Театре имени Евгения Вахтангова, а во МХАТе долго репетировали следующую пьесу Погодина – «Дерзость», историю о том, как тринадцать девушек и юношей решили жить коммуной. Этот сюжет Погодину тоже был известен не понаслышке, он лично знал таких ребят. Спектакль не вышел: тема коммун в начале 1930-х государством уже не поощрялась.
Может быть, в первой пьесе Погодина и не было «драматургического стержня», но со временем законы сцены он освоил хорошо – во многом благодаря режиссеру Алексею Дмитриевичу Попову, который начал ставить его драматургию. Можно сказать, именно Погодин создал канон советской производственной пьесы, центральными героями которой неизменно становились люди, облеченные властью: главный инженер, секретарь парторганизации, начальник строительства, – но были там и живые народные характеры. Его «Поэму о топоре» (о Златоустском металлургическом комбинате), «представление в трех действиях» «Мой друг» и комедию «После бала» отличали яркий язык, юмор, обилие неожиданных словечек, которые нельзя было придумать – только услышать.
Пьесы Погодина ставились по всей стране. И во МХАТе тоже. Еще до войны Владимир Иванович Немирович-Данченко, Леонид Леонидов и Мария Кнебель начали репетировать «Кремлевские куранты». По словам историка Художественного театра Инны Соловьевой, на спектакле о Ленине парадоксальным образом лежал отблеск «Трех сестер», выпущенных Немировичем-Данченко в 1940 году:
«„Три сестры“ открыли в режиссере новое свойство: он удивлял естественностью лиризма, свободой личного отзвука. Этот лиризм личной ноты, личной живой памяти в „Курантах“ был столь же неожидан, сколь и властен…»
Премьеру «Кремлевских курантов» представили публике в 1942 году, когда Художественный театр находился в эвакуации в Саратове. Ленина в спектакле играл Алексей Грибов, известный своими характерными, а том числе и комедийными ролями, инженера-энергетика Забелина, человека старой культуры, – Николай Хмелев. Также в спектакле блистали Борис Петкер в роли старого еврейского часовщика-философа и Борис Ливанов, выходивший в образе бравого матроса Рыбакова. Спектакль имел успех у зрителя и прошел 381 раз.
В 1956 году во МХАТе показали новую редакцию «Курантов», уже с Борисом Смирновым в роли Ленина и Борисом Ливановым – Забелиным. А два года спустя, в 1958-м, Борис Смирнов снова вышел на мхатовскую сцену в образе вождя мирового пролетариата: теперь уже в спектакле Михаила Кедрова «Третья, патетическая». Эта пьеса завершала трилогию Погодина о Ленине.
Погодин был драматургом, который всегда старался оставаться актуальным. В 1934 году он не уклонился (да и мог ли?) от госзаказа написать пьесу о «перековке» заключенных на строительстве Беломорканала – так появились «Аристократы». А в 1955-м, находясь под впечатлением от спектакля Анатолия Эфроса «В добрый час!» по пьесе Виктора Розова в Центральном детском театре отправился в Казахстан, на целинные земли. И привез оттуда «героическую комедию» о современной молодежи «Мы втроем поехали на целину». Пьесу поставили в ЦДТ Мария Кнебель и Анатолий Эфрос, декорации были написаны по эскизам Юрия Пименова. Спектакль благосклонно приняли и публика, и критика и вскоре его показали по телевидению.
Тут-то и разразился грандиозный скандал: в театр, на ЦТ и в «соответствующие органы» начали писать телезрители, возмущенные тем, как драматург изобразил целинников, как мало уделил он внимания в своей пьесе партии и комсомолу. Как же прорабатывали Погодина за то, что он опорочил советских юношей и девушек, которые думают не о выполнении производственного плана, а все больше о любви! Пришлось Центральному детскому театру снять спектакль «Мы втроем поехали на целину» с репертуара.
Погодин действительно очень старался чувствовать меняющееся время. В годы оттепели, будучи главным редактором журнала «Театр», Николай Федорович открыл дорогу пьесам Александра Володина, напечатал его «Фабричную девчонку». Именно при Погодине постоянными авторами главного театрального журнала страны стали знаменитые в будущем критики и историки театра: Наталья Крымова, Инна Соловьева, Александр Свободин, Майя Туровская, Вадим Гаевский, Нея Зоркая. Он находил новые, свежие таланты, поддерживал их, давал им проявить себя.
Но в собственных текстах чувство времени давно уже стало ему изменять. Это ощущалось и в «героической комедии» «Мы втроем поехали на целину»: тот самый живой современный язык, который когда-то так хорошо умел улавливать Погодин, теперь выглядел в его сочинениях искусственным, нарочитым. Это было видно и в пьесе «Цветы живые», которую во МХАТе поставили в 1961 году и где бригадир передовой заводской бригады мысленно беседовал с портретом Ленина, а Ильич ему отвечал…
Финал жизни Погодина косвенно тоже связан со МХАТом. В том же 1961 году Николай Федорович написал пьесу «Альберт Эйнштейн», с критическим взглядом на всю «прогнившую» буржуазную науку. Уже отдав текст во МХАТ, он поехал в Америку, чтобы своими глазами увидеть дом, где жил Эйнштейн. Все-таки журналист в нем был неистребим, он до конца дней помнил свой репортерский опыт. Дом Эйнштейна – рядовой профессорский коттедж, в котором продолжали обитать близкие ученого – его совершенно очаровал, а рассказы об Эйнштейне заставили драматурга по-другому почувствовать своего героя и его окружение. Погодин вернулся из Принстона в Москву и забрал пьесу у Художественного театра. С огромным трудом, ведь репетиции уже шли. Он почувствовал фальшь этого текста, взялся его переписывать в сторону большей правды, как он ее теперь ощущал. Погодин в прежние времена крепко пил, и к этому моменту употреблять спиртное было ему строжайше запрещено. А он «развязал» – и вскоре умер: через несколько месяцев после своего возвращения из США.
Оригинал статьиЧёрный квадрат, Наталия Каминская, Петербургский театральный журнал, 21.11.2025 Идиотики, Антонина Шевченко, Театръ, 20.11.2025 Симфония судьбы, Катерина Антонова, Петербургский театральный журнал, 5.07.2025 Виноваты мы…, Ирина Селезнёва-Редер, Петербургский театральный журнал, 31.05.2025 | |
